Начать и закончить. Пять проблем, которые Меркель оставляет преемнику

Выборы закончились. Партия Ангелы Меркель уступила свое первенство социал-демократам. Но даже если бы этого не случилось, все равно можно было бы констатировать закат 16-летней эры меркелизма.

Наступает пора переосмысления наследия Ангелы Меркель пополам с музеефикацией самой "железной фрау". Пока что ее "увековечили" в двух вариантах – валютном и съедобном. Драгоценная монета-сувенир с ее изображением, выпущенная тиражом 5 тыс. экземпляров в преддверии выборов, сделана из золота 999-й пробы и стоит почти €50. Марципановый бюстик под названием "Я справлюсь!" (парафраз известного слогана канцлерин времен миграционного кризиса) стоит, конечно, меньше, зато команда кондитера из Оденвальда изготовила всего 500 таких изделий. Это делает их в определенном смысле даже более раритетными, чем монеты. К тому же они получили выразительное прозвище: "сладкая память о горькой реальности".

Ангела Меркель: Аденауэр с уклоном в дзен

Возможно, немцы когда-нибудь воздвигнут Меркель настоящий памятник. Не обязательно посмертно. Может быть, ей повезет, как Бисмарку, которого начали прославлять в камне и металле еще при жизни. Или как Гельмуту Колю, одному из ее предшественников, приведшему молодую Ангелу в большую политику и называвшему ее "моя девочка". Его бюст, входящий в композицию "Отцы единства" вместе с бюстами Михаила Горбачева и Джорджа Буша-старшего, был открыт рядом с тем местом, где прежде проходила Берлинская стена, в 2010-м, за семь лет до его кончины. Правда, в таком монументальном решении было слишком много глорификации и слишком мало поводов для раздумий.

Противоречивое наследие уходящей mutti требует, пожалуй, иного подхода. Примерно такого, какой продемонстрировал Хуберт фон Пилигрим, создавая знаменитую голову Конрада Аденауэра, первого федерального канцлера ФРГ, поднявшего послевоенную Германию из руин и поставившего страну в ряд ведущих государств мира. Эта слегка пугающая скульптура была установлена перед зданием Федеральной канцелярии в Бонне в мае 1982 года. Она полна аллегорий, которые выпирают из ее затылочной части, точно просочившиеся наружу мозги. Связанные руки – символ тягот нацистской диктатуры (хотя тема "Аденауэр и Третий Рейх" — не такая уж однозначная), крест – приверженность христианской вере, роза – возрождение Германии и просто любимый цветок первого канцлера, Европа с быком – олицетворение европейского пути, по которому он повел свою страну и т.д.

Аденауэр и Коль были долгожителями в политике. Первого, правившего 14 лет, Меркель уже обошла по продолжительности пребывания на высшем государственном посту. Второго вполне может переплюнуть, если после выборов переговоры о новом альянсе в Бундестаге затянутся, и правящая в ФРГ коалиция продержится до католического Рождества. Разве что 19-летний рекорд первого рейхсканцлера Германской империи Отто фон Бисмарка останется для нее вне досягаемости.

Более 20 лет назад Меркель призналась своему фотографу, что не хотела бы уйти из политики "полумертвой развалиной". Ей это удалось, несмотря даже на то, что в последние годы ей, помимо прочего, пришлось бороться и с проблемами со здоровьем. Начиная с 2019-го, она как минимум трижды испытывала на публике сильнейшие приступы тремора. Слухи приписывали эту дрожь то паническим атакам, то неврологическим нарушениям. Но на международной популярности Меркель это как будто не отразилось. Недавний опрос исследовательского центра Pew Research показал, что почти 80% респондентов полностью ей доверяют.

Как сформулировал "зеленый" евродепутат из Люксембурга Тилли Мец: "Меркель была символом безмятежности и "дзен", если можно так выразиться, в очень сложных ситуациях". Этот же лейтмотив звучит в 87-минутном документальном фильме "Ангела Меркель – канцлер в эпоху кризисов", который рассказывает о героине устами партнеров, взаимодействовавших с ней на международной арене.

Однако с такой исключительно позитивной оценкой согласны далеко не все. Даже когда речь идет о сфере, где, казалось бы, спорить не о чем – экономике.

От "меркель-номики" до решателя судеб ЕС

В 2013 году, анализируя итоги встречи в Лох-Эрне группы G-8 (это было время, когда Россию приблизили к "большой семерке"), Михаэль Инакер иронизировал в немецкой деловой газете Handelsblatt по поводу "меркель-номики": "То направление, которое уже давно было отвергнуто и названо гадким утенком экономической политики, немецким корсетом экономии и удушением мировой экономики, в Северной Ирландии удостоилось восторгов и получило официальное признание. Отныне политика, основанная на возможности кое-как справляться с поставленным задачами, считается искусством управления государством".

Сам термин "меркель-номика" не слишком прижился. Отчасти потому, что многие эксперты полагали, что Меркель въехала в период экономического подъема на плечах своего предшественника Герхарда Шредера. Именно он на заре XXI века, когда Германию называли "больным человеком ЕС", провел социально конфликтные реформы, оцененные либеральными экономистами как прогрессивные.

Лавров он не снискал. В 2003-2004 годах Германия особо напряженно преодолевала последствия объединения Запада с Востоком с многомиллиардными инвестициями первого во второй. Тогдашний экономический рост для страны составил всего 0,5%, а на большей части бывшей ГДР был отрицательным. Чтобы донести свой пессимизм до журналистов, Ханс-Вернер Зинн, президент мюнхенского Института экономических исследований Ifo, явился на свою пресс-конференцию с красным фонарем заднего света – символом упадочного положения дел в немецкой экономике той поры. Дальше начались чудеса. После первого года правления канцлерин рост составил 3,7%, а показатели безработицы пошли на убыль. Однако дело было, похоже, не только и не столько в Меркель. Экономисты Хеннинг Клодт и Штефан Коотс утверждают, что ей не только досталось выгодное наследство от Шредера, но на нее работала сама экономическая конъюнктура, а завершение хозяйственного цикла знаменовало наступление эры высоких прибылей.

Немецкий триумф набирал силу на фоне явного отставания от Берлина всех остальных соседей по ЕС. Стагнация ВВП Франции склонила чашу весов на континенте в пользу ФРГ. Последствия кризиса 2008 года вознесли ее на пьедестал безусловного лидера Европы. В то время как в 2011 году безработица в Германии составляла всего 7%, Греция, Испания и Португалия захлебывались в показателях 20-25%. Чтобы сохраниться в зоне евро, Афинам и Лиссабону в срочном порядке требовались финансовые вливания.

Эти "кредиты выживания" без помощи немцев были попросту невозможны. Меркель по стечению всех этих обстоятельств стала главным решателем судьбы Евросоюза и во многом законодателем моды там, где речь шла о международной повестке. Восхищения и проклятия на этом тернистом пути для нее шли рука об руку. К примеру, плакат в Афинах во время финансового кризиса в Греции изображал ее на фоне свастики. Так греки реагировали на действия несговорчивого кризис-менеджера. Посодействовав получению кредита через структуры ЕС, Берлин требовал от Афин (а также Мадрида, Лиссабона и Дублина) жесткой экономии, предлагая в качестве образца себя: при Меркель нулевой дефицит бюджета внесли в Конституцию ФРГ.

Урсула Вайденфельд, журналист и биограф Меркель, полагает, что "именно кризис еврозоны доставил канцлеру наибольшее беспокойство за время ее нахождения на своем посту" (два других крупнейших – миграционный и климатический, все они "вычитываются" из протоколов заседаний Бундестага, приходящихся на время правления mutti). Речь шла о сохранении Евросоюза — ни больше, ни меньше. Выступая 19 мая 2010-го в Бундестаге, Меркель заявила: "Рухнет евро — рухнет Европа". Ее подход к проблеме еврозоны помог ЕС выжить. Но он же, как считают некоторые аналитики, преумножил число евроскептиков, поскольку оказался неспособен упрочить узы между европейскими странами. В самой ФРГ он обернулся расколом в партии Меркель, ХДС, и дал толчок к созданию ультраправой "Альтернативы для Германии", члены и сторонники которой утверждали, что евро вредит Евросоюзу и дорого обходится Берлину.

"Ей не хватало стратегического видения"

В какой-то степени можно сказать, что, находя решение одной проблемы, Меркель ввергала Германию в другую. Да, в принципе, такие "качели" применимы почти к любому правителю, особенно если он – политический долгожитель. Была ли равнодействующая плюсов и минусов в случае с Меркель направлена в сторону прогресса или нет – вот главный вопрос. В 2015-м The Economist назвал госпожу политика "незаменимым европейцем", а Financial Times — "человеком года". Когда Дональда Трампа избрали президентом США, The New York Times возвела ее в ранг "последнего защитника либерального Запада".

Однако есть те, кто считает, что уходящего канцлера переоценивают как дома, так и за рубежом. Один из таковых – британский историк Нил Фергюсон. В конце августа он опубликовал на Bloomberg статью под заголовком "Как Ангела Меркель повернула время вспять в истории Германии". К обвинению в "застое" Фергюсон добавляет соображение о том, что Меркель за время пребывания на политическом олимпе совершила сразу несколько стратегических ошибок – во время европейского долгового кризиса, а затем кризиса с мигрантами. Фергюсон — хороший историк, но зачастую эпатажный публицист. И тем не менее, к его словам стоит прислушаться хотя бы по двум причинам.

Первая состоит в том, что в своих высказываниях (ни в этой публикации, ни где-нибудь еще) он не мажет канцлерин дегтем просто ради красного словца. Он отдает ей должное, подчеркивая, что "никто не может отрицать того, что Меркель обладает политической компетентностью и другими способностями, а также потрясающей тактичностью". Его упрек формулируется иначе: "Единственное, чего ей [Меркель] не хватало – стратегического видения". И в этом он совпадает со многими критиками "железной фрау".

Вторая касается ближайших перспектив: буквально завтра ошибки Меркель начнут проступать, как кровь раненого сквозь одежду. Потому что кто бы ни стал ее преемником на посту канцлера, ему вряд ли удастся сделать эту негативную сторону наследия mutti невидимой или хотя бы менее ощутимой. Его ждет "эффект Шредера" наоборот: развешенные ружья рано или поздно выстрелят. Ситуацию до известной степени могла бы демпфировать сама Меркель (как она это делала многие годы), если бы осталась на своем посту. Но тут говорить не о чем: она уходит. Практически ушла. Оставив своему преемнику целый ворох проблем.

Приведем лишь пять.

Проблема первая. Вопросы климата

Авария на Фукусиме в 2011-м напугала многих. Но в ФРГ она вылилась в задекларированный отказ от ядерной энергетики. Такая реакция перестает быть чем-то неожиданным, если вспомнить, что с 1994 по 1998 год Меркель занимала пост министра по делам окружающей среды, охраны природы и безопасности ядерных реакторов. Теперь же действия ее партии ХДС обострили зависимость страны от угля и газа. Что породило сразу несколько проблем.

• Во-первых, это привело к тому, что ныне в Германии 44% электроэнергии вырабатывается из ископаемого топлива, а по количеству выбросов на душе населения она занимает одно из первых мест в Евросоюзе.
• Во-вторых, это создало дополнительные препоны для перехода будущих правительств к зеленой энергетике. И потенциально – триггеры для протеста "зеленых" активистов. Не обязательно такого же "вегетарианского", как тот, который наблюдался в Берлине во время избирательной кампании: голодовка плюс требования, но все это без особого размаха.
• В-третьих, во многом подтолкнуло к той поддержки проекта "Северный поток – 2".

Проблема вторая. "Северный поток – 2"

Меркель удалось его отстоять, но, похоже, он по-прежнему может оставаться тем камнем преткновения, который способен омрачить отношения внутри страны между тремя бенефициарами последних выборов: СДПГ, ХДС/ХСС и "Зелеными". Последние ярые противники проекта. Не факт, что их кандидат в канцлеры Анналена Бербок займет пост главы МИДа, но если это произойдет, тогда "СП–2" могут ждать непростые времена (Бербок обещала помешать поставкам газа по этому трубопроводу). Но даже если нет, активность немецких "зеленых" будет явно направлена против проекта. Как на днях заявил сопредседатель партии "Альтернатива для Германии" Тино Хрупалла, "зеленые" могут "обнаружить рядом с трубопроводом семейство редких ящериц" и ради защиты животных остановить его ввод в эксплуатацию.

"СП-2" также вступает яблоком раздора между Берлином и Варшавой. После получения польской нефтегазовой компанией PGNiG права участвовать в процедуре сертификации оператора проекта, шансы на скорый его запуск становятся не очень высокими. Такое мнение высказал глава украинского "Нафтогаза" Юрий Витренко. Во всяком случае, напряжение вокруг газопровода будет сохраняться, и о каком-либо сближении двух стран говорить не приходится.

То же самое касается отношений Берлина и Вашингтона, где Палата представителей Конгресса одобрила правку в проект оборонного бюджета о санкциях против газопровода "СП-2". Пройдет ли поправка через Сенат, сказать трудно. Но в свете политической борьбы республиканцев с демократами нельзя исключать, что проект, поддержанный Меркель, еще не раз может напомнить о себе в американо-германских отношениях.

Проблема третья. Беженцы

Более 1 млн беженцев, в основном из Сирии, которых в 2015-м Меркель пригласила на ПМЖ в Германию, поляризовали общественное мнение не только в самой стране, но и за ее пределами. Хорст Зеехофер, государственный премьер Баварии и лидер ХСС, резко обрушился на политику mutti, пригрозил подать в суд на правительство и даже намекнул, что ХСС может ее свергнуть. Фраза Меркель "Мы справимся!" стала крылатой, однако благие намерения канцлерин обошлись в солидную сумму — €55 млрд. При этом нельзя сказать, что канцлерин была в своем решении последовательной. В 2010 году, давая оценку межнациональным трениям, она заявила, что мультикультурализм в Германии потерпел крах. В 2015-м она поначалу никак не отреагировала на предупреждения председателя президиума федеральной полиции Дитера Романа о надвигающейся миграционной волне, поэтому ключевое решение было принято в обстановке хаоса. Так утверждает журналист Робин Александер, выпустивший книгу-расследование на эту тему.

Как бы ни обстояло дело во время кризиса, последствия шага Меркель оказались весьма тяжелыми для страны. Перед пандемией из всего числа мигрантов, большинство из которых не имеют необходимой квалификации и не говорят по-немецки, работу сумела найти лишь половина. Пессимистический прогноз – остальная часть будет получать финансовую помощь от страны до конца своих дней. Bloomberg назвал исламизацию Берлина наследием Меркель. И что с ним делать, мало кто знает. Как вписать беженцев в немецкое общество – неясно. По большому счету, даже проблемы куда более скромных общин Германия сегодня решить не в состоянии. Например, Die Welt пишет о том, что "федеральное правительство до сих пор не смогло обеспечить достойную пенсию по старости для еврейских иммигрантов" — тех, кто в свое время переехал с территории бывшего СССР. Безусловно, это две разные ситуации, но в определенном смысле говорят об общем алгоритме решения – точнее, его отсутствия. Проблема создана и передана "по наследству" преемнику.

Проблема четвертая. Польша

Между Берлином и Варшавой "Северный поток – 2" — не единственный пункт для разногласий. Когда журналисты немецкой газеты Bild в январе 2020-го интервьюировали лидера польской правящей партии "Право и справедливость" Ярослава Качинського, было довольно много вопросов, касающихся репараций, которые Польша хотела бы получить от Германии за ущерб, нанесенный в ходе Второй мировой. Цифру в €850 млрд, которую назвали работники медиа, Качинський комментировать не стал, но сказал, что во время войны "целиком была разрушена экономика Польши; дороги, фабрики, исторические здания и культурные ценности были полностью уничтожены… Франция еще недавно продолжала получать репарации от Германии по Версальскому договору 1919 года. Тогда как Польша, практически, ничего не получила. Мы не намерены с этим мириться".

Понятно, что в этих заявлениях много рассчитано скорее на внутреннюю аудиторию, формируя ту модель польского патриотизма националистического толка, который служит сразу нескольким целям. Но также понятно, что за время правления Меркель Польша стала проблемой не только для ЕС в целом, но и для Берлина в частности. Когда в сентябре канцлерин нанесла свой последний визит в Варшаву, итогом разногласий стал откровенный демарш польской стороны: президент страны Анджей Дуда отказался с ней встретиться. Газета Rzeczpospolita написала, что последняя поездка канцлерин в Польшу свидетельствует о том, что Берлин решил изменить стратегию: "[Меркель] осознала, что конфликт между Варшавой и Брюсселем грозит выйти из-под контроля и что полекзит [выход Польши из ЕС] стал бы не только геополитической катастрофой для Польши, но и затронул бы экономические интересы Германии". При этом нет никаких гарантий, что противоречия между двумя странами будут сняты. И "Северный поток – 2", и тема репараций, и ущемления в Польше прав секс-меньшинств, вызывающий критику Берлина, никуда не делись.

Проблема пятая. Франция

В свое время из-за тесного сотрудничества канцлерин с президентом Франции Николя Саркози СМИ даже ввели в обиход слово-симбиоз "Меркози". Позже, по мере смены хозяев в Елисейском дворце, появились "Мерколланд" и "Меркрон", но их популярность значительно уступала термину-первооткрывателю. Во многом это отражало реалии двусторонних отношений: в них наметился явный дисбаланс. А по ряду вопросов Париж и Берлин не могли достигнуть консенсуса. Французские президенты не уставали требовать углубления интеграции ЕС. Эмманюэль Макрон, например, настаивал на введении поста министра финансов Евросоюза. Меркель отнеслась к задумке прохладно. Хеннинг Хофф из Германского общества внешней политики говорит об этом как об упущенной возможности.

Создать общий бюджет еврозоны так и не удалось. Mutti согласовала его лишь на символическую сумму. Идея сформировать европейскую армию, которую также раскручивал Макрон, осталась благим пожеланием. Несмотря на внешнюю сдержанность Меркель, немецкие издания достаточно критикуют правительство за некоторое высокомерие в отношении Парижа. После провала сделки Франции и Австралии по покупке подводных лодок Die Welt написала, что в этом отчасти виновата Германия. Истина, по мнению издания, состоит в том, что если бы европейские страны с таким же единством, с каким они негодуют по поводу поступка Канберры, выстраивали свою оборонительную политику, то срыва сделки с подводными лодками вовсе бы не было. "В Германии же обсмеивают французские попытки, считая их манией величия бывшей великой державы".

Едва ли отношения между Берлином и Парижем в ближайшее время потеплеют. Накануне президентских выборов в апреле 2022-го во Франции Макрон почти наверняка примется разыгрывать карту лидера единой Европы. А Германии будет не до него. И по традиции, заложенной Меркель, и потому, что в стране будет формироваться новое правительство (как считают, на это уйдут месяцы) и разрабатываться внешнеполитическая стратегия. Есть большие сомнения, что она окажется абсолютно новой.