Церемониальная шпага: нужны ли ВМС США передовые авианаводчики?

Никто точно не знает, когда морская шпага в последний раз использовалась в бою. В пороховую эпоху ее применение сошло на нет, и это после столетий, когда шпага считалась стандартным военным оружием. К 1940-м годам полностью исчезла солдатская сабля. Офицерская шпага, чья история уходит корнями в многовековые военные традиции, была сохранена в церемониальных целях. Шпаги являются обязательным предметом униформы для офицеров в звании выше лейтенанта, их можно увидеть на церемониях смены командования, а на свадьбах военных они используются для создания арок из шпаг. Нынешние офицеры могут быть сведущи в церемониальных упражнениях, но навыки эффективного использования такого оружия в бою отточены не больше, чем края этих пережитков прошлого.

Фокус перевел новый текст Тревор Филлипс-Левина и Эндрю Тенбуша, посвященный воздушным силам США и теме авианаводчиков.

История морской шпаги – подходящая метафора для состояния программы ВМС по подготовке передовых авианаводчиков. Подобно шпаге, текущая траектория программы теряет актуальность из-за пренебрежения, изменения операционных парадигм и сохранения ради традиций. Необходимость этой работы для военно-морской авиации и соответствие прежним принципам давно под вопросом, и будущее программы туманно. С 1990-х годов подготовка передовых авианаводчиков ВМС велась в рамках программы двухместных реактивных самолетов авианосного базирования. Однако исторические и современные реалии показывают, что истинная ценность передовых авианаводчиков реализуется при других применениях. Тем не менее, сентиментальная тоска по идеализированным прошлым успехам в бою и томление, которое вызывает эта программа в сознании авиаторов, приводит к тому, что ВМС не хотят убирать меч в ножны, отказываться от традиций и перераспределять свои ресурсы в будущем.

Хотя ВМС предписано поддерживать потенциал ближней воздушной поддержки, для этого не требуется ресурсоемкий потенциал передового авианаведения. Корпус морской пехоты специально организован и оснащен для обеспечения амфибийного доступа, что требует полной интеграции воздушных и наземных сил. Будучи основным источником спроса на ближнюю воздушную поддержку и управляя атаками в рамках военно-морского ведомства, Корпус морской пехоты постоянно выделяет ресурсы на миссию передового авианаведения.

Сдерживание или противодействие китайскому вторжению на Тайвань имеет большое значение для руководства ВМС, но китайские инвестиции в ракеты большой дальности уже перевернули представления о контроле воздушного пространства. Руководство военно-морской авиации справедливо озабочено борьбой с надводными кораблями и противовоздушной и противоракетной обороной, а дублирование управления атаками с воздуха является второстепенным требованием. Объединенные авиационные планировщики утверждают, что ближняя авиационная поддержка, вероятно, будет вытеснена географической изоляцией, смягчаемой точными ракетными ударами большой дальности или ударами беспилотников. В нынешних жестких финансовых условиях ВМС стоят перед выбором: выделить ограниченные ресурсы, необходимые для поддержания экипажей передовых самолетов F/A-18F в актуальном состоянии с помощью обучения, учитывающего современные реалии, или полностью отказаться от этой миссии и направить ограниченные ресурсы на освоение контроля над морским пространством. Хотя стратеги часто неточно предсказывают фундаментальный характер будущих конфликтов, в любом случае ВМС должны передать миссию по управлению передовыми воздушными силами своей родственной службе, Корпусу морской пехоты, и сосредоточиться на своих основных военно-морских задачах или перенести программу на платформу "медленного авианаведения" в соответствии с историческими прецедентами Вьетнама и Кореи.

От Кореи до Вьетнама

Объединенная доктрина ближней авиационной поддержки по существу определяет передового авианаводчика как воздушного дублера диспетчера объединенной авиации. Эти диспетчеры работают с экипажами самолетов для координации "разведки, наведения огня [наземной артиллерии], координации и деконфликтинга средств, оценки боевого ущерба, обозначения целей, целеуказания и генерации координат, координации и деконфликтинга подавления ПВО противника, а также управления конечной атакой". В редких случаях, когда диспетчер атаки не включен в состав наземных сил, экипаж передового авианаводчика может полностью руководить ближней авиационной поддержкой. Учебная программа для этой миссии позволяет экипажам понимать намерения наземных сил и схемы маневров. Это позволяет передовым авианаводчикам объединяться с дружественными силами "в непосредственной близости" от вражеских подразделений, чтобы снизить риск братоубийства при ведении огня по противнику.

Родословная передовых авианаводчиков началась во время Второй мировой войны, а роли этих экипажей были определены во время Корейской войны. Новые реактивные самолеты, базировавшиеся в Японии, не обладали достаточной дальностью и выносливостью для оказания значимой ближней авиационной поддержки, что не позволяло им искать и идентифицировать наземные цели. В то время как Корпус морской пехоты вкладывал средства в миссию передовых авианаводчиков, ВВС страдали от отсутствия комплексной подготовки с наземными силами и совместимого оборудования связи.

В ответ на это были развернуты авиационные подразделения "Mosquito", летающие на тихоходных винтовых самолетах, таких как T-6 Texan, и стартующие с полос вблизи линии фронта. Это улучшило реакцию и время пребывания в воздухе, что сделало "Mosquito" незаменимыми средствами для разведки, обнаружения целей, управления авиаударами и радиоперехвата. В авиационных подразделениях "Mosquito" на заднем сиденье этих самолетов иногда размещались морские диспетчеры, что послужило прецедентом для сегодняшнего двухместного экипажа передового авианаводчика.

Пилоты корейской эпохи утверждали, что идеальная передовая платформа управления воздушным движением работает "на малой высоте и малой скорости, обеспечивает хороший обзор для пилота, имеет большую выносливость, высокую мобильность и надежный пакет связи". Эти утверждения остались актуальными во Вьетнаме.

Как и в Корее, во Вьетнаме имели место плохо обозначенные линии фронта, замаскированный противник и рьяная партизанская война. И вновь ВВС и ВМС быстро обнаружили, что их быстрые реактивные самолеты с трудом идентифицируют хорошо замаскированные цели в джунглях. Они попросту летали слишком быстро и имели ограниченное время пребывания в воздухе. В ответ на это ВВС и ВМС ввели в эксплуатацию более медленные винтовые самолеты авианаведения, такие как O-1 Bird Dog, O-2 Skymaster и OV-10 Broncо, предназначенные для обнаружения целей.

Чтобы не допустить противника к дельте Меконга и ее огромному количеству мелких развилок и каналов, ВМС создали "Морских волков" из третьей легкой вертолетной эскадрильи с вертолетами, заимствованными у армии, и "Черных пони" из четвертой легкой штурмовой эскадрильи с OV-10A, заимствованными у морской пехоты, чтобы обеспечить выделенную воздушную поддержку своим речным патрульным судам и "морским котикам". В отличие от "Морских волков", "Черные пони" взяли на себя миссию авиадиспетчера. Несмотря на свой временный статус, винтокрылые "Морские волки" и "Черные пони" оказались смелыми, точными и высокоэффективными.

По мере усиления противовоздушной обороны появились передовые авианаводчики на реактивных самолетах F-100F, известных как "быстрые FAC" (позывной "Misty"), предназначенные для преодоления противовоздушной обороны за счет скорости. Тем не менее, передовые авианаводчики "Misty" обладали теми же недостатками, что и их коллеги на реактивных самолетах в Корее. В итоге ВВС пришли к выводу, что наиболее эффективным решением будет объединение авианаводчиков "Misty" с самолетами с винтовыми двигателями.

История повторилась

Отказавшись от миссии передового авианаведения после расформирования "Черных пони", ВМС возродили эту программу в середине 1990-х годов. Для этой миссии был выбран двухместный F-14 Tomcat. Не обладая интуитивными знаниями, ВМС обратились к Корпусу морской пехоты для обучения пилотов F-14 управлению конечной атаке и ближней авиационной поддержке в Экспедиционной учебной группе боевых действий в Атлантическом и Тихоокеанском регионах. Эти тесные отношения сохранялись в течение десятилетий, когда ВМС направляли потенциальных кандидатов в авиадиспетчеры через учебные корпуса для инструктажа и наземного контроля, прежде чем приступить к программе летной подготовки авианаводчиков.

В отличие от Кореи и Вьетнама, большинство экипажей передовых авианаводчиков F-14 ВМС выполняли задачи по координации ударов и разведке, причем экипажи определяли местоположение и назначение целей и направляли другие ударные самолеты на перехват. Поскольку такие миссии не проводятся в непосредственной близости от дружественных наземных сил, диспетчер конечной атаки не требуется, поскольку риск для дружественных наземных сил низок или отсутствует. Кроме того, за последние годы значительно изменилось оборудование, которое сухопутные войска несут в бой. Большинство войск теперь обладают целым рядом средств связи вне зоны прямой видимости, что снижает потребность в радиосвязи с воздушными платформами – основополагающий фактор для медленных передовых авианаводчиков в Корее и Вьетнаме.

До этих изменений экспедиционные экипажи передовых авианаводчиков ВМС на переднем крае боя отлично зарекомендовали себя у наземных командиров и в условиях нерегулярных боевых действий. Принцип проведения личных встреч с наземными командирами оставался актуальным. Хотя и нехотя, ВМС создали экспедиционные силы F-14 на авиабазе Аль-Уедид в Катаре для поддержки 20-й оперативной группы, как это было с "Черными пони" во Вьетнаме. Оперативная группа 20 была совместной оперативной группой специального назначения, которой было поручено найти оружие массового поражения во время вторжения в Ирак в 2003 году.

Эффективность винтомоторных самолетов в нерегулярных боевых действиях была вновь продемонстрирована в 2013 году, когда ВМС воскресили самолеты OV-10 для эксперимента под названием Combat Dragon II. Впоследствии эти самолеты использовались в 2015 году против Исламского государства в Ираке. Как и во времена Вьетнама, медленно летящие OV-10 оказались хорошо приспособленными к условиям войны с нерегулярной армией. Однако, несмотря на надежные характеристики и приемлемую для бюджета цену, отказ от проекта можно объяснить тем, что он отвлекает от основных задач ВМС и конкурирует с дорогостоящими платформами, которые, по мнению руководства ВМС, необходимы для ведения боевых действий на высоком уровне.

Расстановка приоритетов

В настоящее время ВМС сталкиваются с нехваткой летчиков, снижением доступности самолетов и проблемой тайм-менеджмента. Программа обучения является едва ли не одной из самых приятных и полезных, современная подготовка девятиста передовых авианаводчиков F/A-18F требует огромного количества ресурсов. При этом и так немногочисленные летчики и самолеты отнимаются у эскадрилий, которые, при игре с нулевой суммой, необходимы для получения фундаментальных знаний в рамках программы вооружения и тактики ударных истребителей в области противовоздушной и противоракетной обороны и противокорабельной войны – основных задач контроля над морем. Экипажи кандидатов в передовые авианаводчики неизбежно повторно выполняют полеты по некоторым мероприятиям учебной программы, требуя каждый раз привлечения от трех до пяти самолетов поддержки. Кроме того, в учебном плане по-прежнему используются имитированные советские зенитно-ракетные комплексы, и кандидаты сталкиваются с так называемыми "условиями высокой угрозы", в которых ближняя воздушная поддержка, не говоря уже об управлении воздушными конечными атаками, "не является практическим вариантом".

В отличие от учебных программ других ведомств, кандидаты в авианаводчики F/A-18F не интегрируются с наземными силами или диспетчерами конечной атаки. Это объясняется тем, что учебные сценарии тщательно разработаны, чтобы кандидаты в авиадиспетчеры выполняли все квалификационные требования в течение ограниченного времени тренировочных полетов. Динамичность интеграции с наземными силами или диспетчером конечной атаки неизбежно нарушит хореографию вылета, и только один диспетчер конечной атаки (воздушного или наземного базирования) может получить "балл" за атаку. Наземные школы диспетчеров атаки в конечном итоге планируют контрактную воздушную поддержку для своих учебных программ.

В начале программы подготовки передовых авианаводчиков F/A-18F кандидаты в летные экипажи были опытными летчиками, которые должны были иметь 500 летных часов и квалификацию ведущего на четырех типах самолетов. Однако из-за ограниченности ресурсов минимальные требования были снижены до 350 летных часов и квалификации ведущего на двух самолетах. Некоторые эскадрильи даже подали заявку и получили отказ от этих сниженных требований, чтобы выполнить свой мандат по квалификации и обслуживанию четырех экипажей авианаводчиков F/A-18F. Кроме того, было отменено требование направлять пилотов в школу Корпуса морской пехоты. Эскадрильи не могли позволить себе отправлять летчиков на пятинедельный курс в ущерб другим летным требованиям. Вместо этого экипажи кандидатов в передовые авианаводчиков посещали двух- и полуторадневные занятия в своем пункте базирования, в основном сосредоточенные на управлении непрямой огневой поддержкой и "натаскивании", необходимом для завершения летной программы. Подтверждая важность опыта летного состава пилот Prairie Fire Том Ярборо винил себя в том, что поставил троих неопытных пилотов в пару с тремя неопытными авианаводчиками и быстро потерял все экипажи.

После того, как экипажи передовых авианаводчиков F/A-18F получают начальную квалификацию, эскадрильи должны выделять дополнительные ресурсы для поддержания квалификации, но их недостаточно для поддержания навыков работы со сложными интеграционными сценариями. Программа формирования сил и готовности авианосного крыла, в ходе которой доступно преобладающее количество учебных средств для выполнения всего спектра задач морской авиации, не включает в себя специальные миссии передовых авианаводчиков. Более того, программа повышения готовности ударных истребителей, "разработанная для максимального повышения тактического мастерства экипажей ударных истребителей по всему спектру задач F/A-18", недавно была полностью исключена из мероприятий по ближней авиационной поддержке. Хотя экипажи передовых авианаводчиков являются носителями стандартов подготовки и доктрины ближней авиационной поддержки для авиакрыла авианосца, огромные потребности в ресурсах для создания и поддержания четырех квалифицированных экипажей не стоят этого периферийного преимущества, особенно когда программа подготовки не ставит эту миссию в приоритет.

Будущее пилотируемых реактивных самолетов для передового авианаведения выглядит туманным для всех объединенных сил. Что касается требования к двухместным самолетам, то ВМС, похоже, не заинтересованы в возложении этой задачи на свою новейшую платформу – одноместный F-35C Lighting II. Более того, количество эскадрилий двухместных F/A-18F Super Hornet продолжит сокращаться до 2025 года, что соответствует запланированному уменьшению количества Super Hornet на каждое авиакрыло авианосца с 34 до 28 самолетов в трех эскадрильях к 2030 году.

Корпус морской пехоты занимает аналогичную позицию в отношении своего одноместного F-35B. Когда устаревшие F/A-18 Hornet будут окончательно сняты с вооружения, только ударные вертолеты сохранят передовое авианаведение в качестве своей основной задачи. ВВС, на которых также сказывается нехватка летчиков и снижение доступности самолетов, больше не выпускают передовых авианаводчиков F-16, оставляя A-10 Thunderbolt II как единственную платформу с фиксированным крылом для поддержания квалификации. Когда флот A-10 будет выведен из эксплуатации, это коснется и программы передовых авианаводчиков ВВС.

Путь вперед

В то время как в обычных войсках приоритет управления конечной атакой с воздуха теряет актуальность, Командование специальных операций (SOCOM) полностью посвятило себя миссии "медленного передового авианаведения" и только что запустило свою платформу Sky Warden в дополнение к другим выделенным вертолетным средствам передового авианаведения. Как и успешные самолеты передового авианаведения времен Кореи и Вьетнама, Sky Warden — это медленный самолет с винтовым двигателем и экипажем из двух человек, предназначенный для вооруженного наблюдения в неконтролируемой, жесткой обстановке.

Успех беспилотников и органических высокоточных огневых средств дал наземным командирам беспрецедентную ситуационную осведомленность и большую огневую мощь, чем когда-либо прежде. Дроны, транспортируемые вручную или на машинах, могут выступать в качестве ретрансляторов связи и разведывательных платформ, подобно первым самолетам, использовавшимся на войне для разведки и наблюдения. В Украине беспилотники в основном вытеснили самолеты с экипажами. Более того, современные беспилотники, такие как MQ-9 Reaper, с электрооптической полезной нагрузкой высокого разрешения и временем нахождения в воздухе, превышающим показатели любого пилотируемого самолета, обеспечивают непревзойденное отслеживание дружественных сил и точность оружия. Эти беспилотники могут стать мощной платформой управления атаками с воздуха, обладающей многими качествами "медленного передового авианаведения". Профиль полета MQ-9 не позволяет ему выполнять самый строгий тип управления, когда он должен визуально обнаруживать атакующий самолет и цель одновременно. Это послужило основанием для отказа от такого применения, но традиционный подход к самолетам с экипажем, вероятно, тоже сыграл значительную роль. Возможности передовых авианаводчиков будут продолжать ослабевать без четкого сигнала об их необходимости со стороны обычных наземных сил. В отсутствие конвенциональных сухопутных войск, участвующих в боевых действиях, руководители морской авиации могут сосредоточиться на острых, скоротечных угрозах и мечтать о более грандиозных проектах.

Таким образом, ВМС отходят от миссий передового авианаводчика и ранее установленных, проверенных в боях принципов и требований подготовки. Вывод союзных войск из Афганистана в 2021 году и завершение крупных боевых операций против Исламского государства закрыли важные главы в войне с терроризмом. Еще до этих событий оккупационные силы вошли в стабильную колею, значимые атаки противника сократились, а возросшая конкуренция с ближайшими и равными соперниками стала привлекать все большее внимание руководителей морской авиации. Экипажи передовых авианаводчиков реактивных самолетов не выполняли управление атакой вблизи дружественных сил почти два десятилетия.

Важно

Разделенная войной. Как живут на освобожденной и оккупированной частях Херсонской области

Важно

Уроки российско-украинской войны: боеприпасы как основа национальной безопасности США

В краткосрочной перспективе у ВМС есть несколько жизнеспособных вариантов действий. Во-первых, он может снять требование по управлению конечной атакой и преобразовать подготовку авианаводчиков в программу, ориентированную на координацию ударов и разведку, сосредоточившись на управлении воздушным пространством, идентификации целей, наведении и управлении штурмовиками. Исторически сложилось так, что эта задача была основной для авиадиспетчеров быстроходных самолетов и будет актуальна в любом будущем конфликте в течение оставшегося срока службы двухместных F/A-18F.

История показывает, что с момента изобретения самолета ближняя авиационная поддержка играла важную роль в каждом конфликте, в котором участвовали сухопутные войска. Однако эффективность передового авианаводчика зависела от пригодности платформы для выполнения миссии и оперативности реагирования на потребности наземных сил. Как правило, это достигалось за счет экспедиционного базирования и использования медленных, низколетящих самолетов. В настоящее время в морской авиации есть только одна группа летчиков, которая в наибольшей степени соответствует этим принципам – сообщество летчиков MH-60 Seahawk. Ориентируясь на приоритетное выполнение задач по координации экспедиционных ударов, разведки и боевого поиска и спасения, сообщество MH-60 Seahawk ближе к первоначальному видению передового авианаводчика, чем современная программа двухместных быстроходных самолетов ВМС, и в будущем конфликте они будут размещены ближе к контактному слою. Если ВМС хотят сохранить программу передового авианаводчика ради институциональной преемственности, ее лучше всего отдать современным "Морским волкам".

Ясно только то, что ВМС идут по пути поддержания программы авианаводчиков, не желая убивать потенциал, который принес столько пользы, но при этом будучи не в состоянии сохранить его фундаментальные принципы. Профессия рискует потерять всякий смысл, превратившись в церемониальный пережиток успехов в Корее и Вьетнаме. Если ВМС хотят сохранить программу авианаводчиков, подозревая, что их навыки будут востребованы в будущих морских войнах, подобно навыкам владения морско шпагой, они должны назначать опытные экипажи, обеспечивать достаточную подготовку и предоставлять значимые возможности для практики в реалистичных условиях после первоначальной подготовки. Но в условиях неизбежной реальности, когда ресурсы ограничены, а готовность выполнять основную миссию ВМС по контролю над морем находится под угрозой, это может оказаться слишком сложной задачей.

Об авторах:

Тревор "Миссис" Филлипс-Левин – летчик ВМС США и инструктор совместного контроля конечных атак в специальных операциях. В настоящее время он занимает должность офицера отделения совместной ближней воздушной поддержки в Центре развития военно-морской авиации, в компетенцию которого входят программы ВМС по совместному контролю над воздушной атакой и передовому авианаведению.

Эндрю "Крамер" Тенбуш – передовой авианаводчик F/A-18F (воздушно-десантный) и научный сотрудник Halsey Alfa в Военно-морском колледже США. Он окончил Школу истребительного вооружения ВМС (TOPGUN), ранее служил инструктором по интеграции авиакрыла авианосца в Центре развития боевых действий авиации ВМС.